A soldier's grave

Конты Вроцлавские - это совсем недалеко: всего двадцать минут на электричке от станции Вроцлав Глувны. Городишко сам по себе - совершенно незначительный, но вполне себе древний: основан в конце XIII века. У него есть очень забавный герб с двумя серебряными львами, которые как перепутались хвостами - и вот уже семь столетий не могут распутаться:

"Верни мой хост, жывотное!" - "Нет, это ты сперва верни мой хвост, жывотное!" На кого, глупые, похожи?

Еще у них есть готический костел Петра и Павла (XV век) с достаточно неожиданным навершием колокольни (надстроено в первой половине XIX века):

В каком веке жил тот кубофутурист, который придумал покрасить готическое здание в гламурный розовый цвет, история умалчивает. Впрочем, мне кажется, вариантов не так уж много...

Еще у них над рынком торчит острая башенка неороманской ратуши (конец XIX века):

Но это все не то, не то... Не за этим мы сюда ехали! Проходим старую часть города насквозь, выходим в чистое поле - и продолжаем движение на юг. Погода откровенно говоря - не фонтан, но порой небо проясняется, и тогда вокруг начинают проступать драматичные краски силезской осени.

В десяти километрах от Конт есть деревенька Кробелёвице (по-немецки Кребловиц) - и в ней (совершенно неигулярный) парк с дворцом, построенным в XVI веке в стиле северного ренессанса.

Ой, как я люблю эти разноцветные осенние листики!

Но если вы думаете, что мы шли десять километров по шоссе, чтобы пофотографировать Буху в листиках, то это неправда. Все дело в том, что в этом самом дворце 12 сентября 1819 года мирно скончался 76 лет от роду Гебхард Леберехт фон Блюхер, князь Вальштадтский, прусский фельдмаршал, кавалер Георгия 1-й степени и... список можете продолжить сами.

Впрочем, здесь в Кробелёвицах о Блюхере напоминает не только дворец. Снова выходим на дорогу в Конты Вроцлавские, и там, где она делает вот такой решительный поворот:

надо чуть свернуть в лесок - и вот мы и пришли. Приклони колено, путник - и прочитай молитву (какую знаешь). Здесь упокоился тот, к кому имя Победителя Бонапарта применимо с бо́льшим правом, чем к кому-либо из живших на земле...

Спи ж спокойно, неутомимый Marschall Vorwärts! Не твоя вина, что правнуки тех, кто сражались под твоими знаменами, сгоряча ввязались в войну (вернее в целых две войны), которые невозможно было выиграть - и как следствие утратили права на клочок земли, принявший твои усталые кости. И что с того, что человек, которого ты победил, лежит в мраморном саркофаге в самом сердце обожающего его Парижа, а ты - победитель - в этом всеми забытом лесу!? Как было сказано более всех потрудившемуся из апостолов, sufficit tibi gratia mea. Довольно и тебе слов "Gott mit uns" на пряжке твоего ремня, и того, что и о тебе тоже можно сказать то, что сказал поэт о другом фельдмаршале, с края могилы бросившего вызов тому же корсиканскому чудовищу:

Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
"Иди, спасай!" Ты встал — и спас...

Или - как сказал другой поэт по другому поводу:

Seek out – less often sought than found
A soldier's grave, for thee the best,
Then look around and choose thy ground,
And take thy rest.